Только на этом этапе в искусстве античной глиптики формируется привычный для нас репертуар тематики, основные стилистические особенности и тот мажорный жизнеутверждающий дух, который присущ и другим видам искусства архаической Эллады. Очень многим греческие резчики Балканского полуострова обязаны своим соседям египтянам, финикийцам, жителям Эгейских островов и Ионии. Но заимствования ассимилируются и неузнаваемо преображаются под резцом эллинских художников. Мягкий юмор, явная любовь к повествовательности, тяга к жанру, декоративная узорчатость деталей - восходят к глубинным народным корням искусства. Пытливая внимательность к явлениям динамично меняющегося мира, элементы наивного реализма - это приметы эпохи, далёкой от консерватизма и застойности, эпохи, совпадающей с научным освоением мира и мирной экспансии архаической культуры, осваивающей ойкумену значительно большего охвата, чем доисторическая Греция.
При первом же, даже поверхностном, знакомстве с любой коллекцией архаических гемм исследователя поражает разнообразие жанров. Анималистические сюжеты не менее распространены, чем в эгейской глиптике, но место фантастических и устрашающий чудищ теперь чаще занимают реальные, нередко домашние животные.
Композиционно эти изображения безупречны. Если в эгейских анималистических геммах были даны интуитивно угаданные сложные картины реальной многоликой природы, то у архаичного мастера на первый план выступают важнейшие черты стиля, придающие логическую ясность изображениям: ритм, симметрия, равновесие. Такова львица на подписанной мастером Аристотейхом гемме, стоящая строго на прямой черте, обозначающей линию почвы. Или лев из Пантикапея, вышедший из-под резца близкого Аристотейху резчика, Движения лап, изогнутого хвоста хищника, даже условное фасовое изображение его морды - всё подчинено законам "эвритмии", отныне обязательным и для строителя храма, и для ваятеля куроса, и для скромного резчика гемм.
Фантастические существа под резцом архаических резчиков нередко приобретают не ужасный, а скорее добродушный характер. В таком духе изображён кентавр на гемме в Эрмитаже. Получеловек, полуконь, один из приглашённых на свадьбу царя Перифоя затевает пьяную потасовку, в одной руке он держит массивную кость с пиршественного стола, а другою пытается вырвать суковатое дерево. Но подгибающиеся ноги не держат тела хмельного кентавра, он обрушивается на землю, а на устах его блаженная пьяная улыбка.
( по О.Я.Неверову ).
Комментариев нет:
Отправить комментарий