Глиптика ( двадцать седьмое упоминание ).

      В светской культуре России искусство резьбы на "крепких камнях" исподволь завоёвывало себе место, начиная с Петровской эпохи. Хотя художественной практики в этой области оно ещё не знало, тем не менее уже тогда, одновременно с первыми приобретениями древних мраморов, началось коллекционирование резных камней, как классических, так и более поздних.

     Уже при первых приемниках Петра I отечественных камнерезов пестовал приехавший из Швейцарии механик Исаак Брукнер: в "инструментальной", затем в "камнерезной палате" Академии наук, а ещё ранее на Петергофской шлифовальной мельнице. После учреждения Академии художеств центр обучения "резьбе на крепких камнях" переместился в её медальный класс. 

     В 1744 году императрица Елизавета Петровна пригласила в Россию знаменитого резчика немецкого происхождения Лоренца Наттера, учившегося в Италии и работавшего при многих североевропейских столицах, но пребывание его в Петербурге было недолгим и почти не оставило следов.

     Необычайный размах увлечение глиптикой приобрело в годы царствования Екатерины II, страстной любительницы резных камней, называвшей своё увлечение "камейной болезнью". Уже на следующий год после его вступления на престол в Россию вернулся Наттер, но вскоре же заболел и умер. Приобретением в 1764 году трёх его собственных работ, а также остатков некогда большой дактилиотеки, проданной им незадолго до приезда, императрица положила начало бурному собирательству в этой сфере коллекционирования. Специальные агенты скупали на мировом художественном рынке всё сколько-нибудь значительное, что появлялось в этой области; европейские резчики выполняли заказы императрицы, а некоторые из них переехали в русскую столицу, чтобы работать там при дворе и обучать своему делу пенсионеров Академии художеств. 

     Имена действовавших тогда в России резчиков-иностранцев: Г.Кенига, И.Егера, Д.Цельнера, К.Леберехта, как и русских резчиков А.Спиридонова и Ф.Краюхина для XVIII века и А.Есакова и П.Доброхотова для XIX века, давно вошли в искусствоведческую и справочную литературу, так как без них общая история резьбы по твёрдому камню оставалась бы неполной.

     ( по Ю.О.Каган ).

От Дж.Кунца - классика геммологии ( первое упоминание ).

     С древнейших времён в истории человечества жемчуг и драгоценные камни пользовались большим уважением. Их находили в захоронениях доисторических людей - не только цивилизации фараонов и древних индейцев наделяли эти блестящие вещицы из сокровищницы природы значением, выходящим за рамки присущих им свойств.

     Маги, колдуны, пророки и астрологи ушедших времён находили в драгоценных камнях много того, о чём мы теперь уже почти забыли. У них каждый драгоценный камень обладал притягательной силой, свойственной только ему, некой близостью к различным добродетелям и зодиакальным соответствием времени года. Более того, эти древние мудрецы свято верили во влияние драгоценных камней на ребёнка, верили, что его можно защитить от воздействия злых сил с помощью правильно выбранного талисмана, соответствующего дате рождения и знаку зодиака. Этнографы часто ломают голову, не произошёл ли обычай носить драгоценные камни от их применения в качестве талисмана, а не просто украшения.

     В Средние века влияние драгоценных камней на человека не оспаривалось, но с развитием науки в эпоху Возрождения были предприняты усилия к отысканию какого-то смысла в традиционных верованиях. Как ни странно, в самом факте влияния камней на человека сомневались мало; оно принималось как нечто само собой разумеющееся. Все усилия были направлены на поиск правдоподобного объяснения странных и мистических свойств драгоценных камней, якобы способных влиять на характер, здоровье или счастье своего владельца.

     Когда люди верят в чудеса, они всегда будут принимать за чудо каждое необычное и необъяснимое событие, то есть нечто, не вписывающееся в законы природы и происходящее вопреки им. 

     Автор всегда стремился исследовать всё странное и непостижимое, попадающееся ему на глаза, но может честно сказать, что никогда не замечал ни малейшего признака чего-либо, выходящего за пределы признанных законов природы. И всё же, когда задумываешься о чудесных тайнах, открывшихся для нас благодаря науке, и ещё более удивительных вещах, которые откроются в будущем, в голову приходит мысль, что, может быть, в старинных верованиях есть что-то поддающееся объяснению и не заслуживающее современного скептического отношения к ним.

     Объяснением многочисленных таинственных эффектов, приписываемым драгоценным камням, может служить самовнушение, потому что, если владелец твёрдо убеждён, что драгоценный камень, который он носит, положительно влияет на него, это убеждение может влиять на его мысли и, следовательно, на сам его организм. Он на самом деле чувствует это влияние так сильно, словно его вызвали вибрации или излучения, исходившие от материального тела камня. 

Авгит ( первое упоминание ).

     Мы редко упоминаем авгит, т.к. этот минерал не обрёл своего законного место в ювелирном мире и его материал ювелирного качества продаётся "под чужим флагом". Поэтому представляет вашему вниманию выжимки из статьи "Авгит ювелирного качества из Доннай, Вьетнам" ( авторы Ле Нгок Нанг, Лам Винь Фат, Фам Мин Тьен, Фам Трунг Хиеу, Кента Кавагути, Фам Мин ).

     Авгит является моноклинным пироксеном с общей формулой ( Ca,Na ) ( Mg,Fe,Al,Ti ) ( Si,Al)2O6. Авгит чаще всего встречается в основных ( базальты, габбро ) и ультраосновных горных породах. Группа пироксеном включает ряд известных драгоценных и поделочных камней, таких как жадеит, сподумен, диопсид, омфацит. На их фоне авгит выглядит не привлекательно, он обычно не прозрачен.

     В 2018 году на рынке г.Хошимин появилось два вида авгита ювелирного качества: тёмно-зелёный и тёмно-оранжево-коричневый. Предлагались огранённые и резные камни, а также кабошоны. Камни казалось почти чёрными в отраженном свете, но в проходящем свете был виден их цвет. Их продавали как диопсиды и турмалины. Позже, в геммологическом центре их определили как авгит. 

     Месторождение этого авгита расположено в центре коммуны Гиа Кием в районе Тхонняг провинции Доннай в юго-восточном регионе Вьетнама, примерно в 90 км к северу от города Хошимина. Здесь базальтовые магмы покрывают денудационную равнину плиоцен-плейстоценового возраста. Исследования проводились в зоне вулкана, который был активен с неогена. Базальты сильно выветрелы, чему способствует тропический климат. Авгитсодержащие базальты имеют серый цвет с голубоватыми и тёмными оттенками и состоят, в основном, из щелочного оливина. Помимо пироксенов редко встречаются полевой шпат и скопления оливина. 

     Из коры выветривания базальта авгит легко добывается вручную местными фермерами. Они собирают ежегодно 120 кг ювелирного авгита. Местный авгит легко доступен, рассеян на большой площади, имеет низкую трещиноватость и легко полируется. Особенно он хорош в кабошонах и резных камнях.

     Удельный вес вьетнамского авгита - 3,36 - 3,38. Показатели преломления для коричневых камней - 1,67-1,69, двупреломления - 0,009-0,012. Для зелёных камней: 1.68-1,70 и 0,016-0,020. Авгит нейтрален к ультрафиолетовому излучению. В зелёных разностях наблюдается сильный диохроизм - от тёмно-зелёного к чёрному, в коричневых - слабый. Твёрдость - 5 - 6.

Эволюция кольца ( пятое упоминание ).

     В серьгах продолжает сохраняться привычный традиционный тип парных украшений. Но теперь они ориентируются не на ушную раковину, замыкая или развивая её форму и рисунок, а на шею. Современные парные серьги удлиняются, "стелясь" по шее, обретают пространственность. 

     Наравне с привычными парными серьгами на рубеже 1980 - 90-х годов возникает новый тип украшений - непарные и одиночные серьги. Тенденция к подвижной асимметричной композиции широко распространилась в моде этого времени ( в причёсках и одежде ). Она привлекала художников разных специальностей возможностью активно моделировать образ современного человека, отражая сложность его отношений к реальной жизни. Другое изобретение того же времени - серьги, надевающиеся на ухо. 

     Наряду с кольцами, браслетами и серьгами, пластическая структура которых диктуется объёмами человеческого тела, мастера создают и другие виды украшений, традиционно более подходящие к костюму и аксессуарам, чем к "живой скульптуре", - колье, кулоны, гребни и броши. Несмотря на то, что связь этих украшений с человеком более опосредована, они тоже претерпевают значительную модификацию.

     Колье по-своему продолжает тему кольцевого украшения. Однако, очевидны у него и свои особенности. Колье постепенно приближается к кольцу-браслету как по форме, так и по содержанию. Например, колье, созданное в виде кольца, пронзённого множеством шипов, очень напоминает строгий ошейник.

( по И.Перфильевой ).

Петербургские ювелиры ( шестнадцатое упоминание ).

     При Александре I, наряду с золотыми табакерками, Егор Помо всё чаще создаёт многопудовые серебряные вещи. В 1803 году он сделал по заказу Двора серебряный туалет для поднесения Бухарскому хану, а также большие массивные серебряные шандалы ( подсвечники для нескольких свечей ), предназначавшиеся для подарка турецкому капудан-паше. Позднее искусник успешно справился с изготовлением столового серебряного сервиза в приданное самой любимой сестре молодого императора, умной и проницательной великой княжне Екатерине Павловне, будущей принцессе Ольденбургской.

     А в 1809 году именно Егору Помо поручили по проекту архитектора Луиджи Руска создать серебряный с позолотой оклад на образа "к надгробному памятнику великим княжнам Марии и Елизавете Александровнам в Александро-Невском монастыре в виде мраморных колонн с бронзовыми украшениями". Безутешную мать почивших крошек особенно пленила красота серебряного ангела, одной рукой сжимавшего пальмовую ветвь, а другой заботливо поддерживающего лампаду над иконой. 

     А в 1810 году "француз" Помо, работая над созданием дарохранительницы столичного храма Владимирской иконы Богоматери, настолько умело воплотил в серебре рисунок протоирея Голубева, что прихожане долгое время считали исполненное полностью в России дивное произведение "единственным в Петербурге по искусству исполнения и ценности". Да и неудивительно. Невольно восхищало, насколько великолепно отлиты, а затем искусно собраны воедино все части дарохранительницы, по обыкновению повторяющей облик церкви. С благоговением молящиеся рассматривали на ней художественно расположенные группы в скульптурных рельефах, воплощающих историю страданий, смерти и воскресения Спасителя. Из уст в уста передавалось, что на сию дарохранительницу только серебра и бронзы ушло более четырёх пудов, а сам мастер за свою работу получил гигантскую сумму - тринадцать тысяч рублей ассигнациями.

     Мастеру Помо доверили и заблаговременное исполнение различных серебряных вещей для приданого великой княжны Анны Павловны. С 1811 по 1813 годы искусник трудился над большим столовым сервизом, поражающим обилием входящих в него вещей. И неудивительно. Ведь петербургский Двор не мелочился и выделил на эту работу более тридцати пудов серебра. Помимо четырёх супниц, двух больших овальных блюд под жаркое, двух поменьше с крышками, а также восемнадцати круглых, предусмотрены ещё четыре блюда для пирожных, десять дюжин тарелок, ложек, вилок и ножей, шесть рюмочниц и двенадцать бутылочниц, дюжина двойных солонок с ложечками, четыре поддона для горчицы и столько же для уксуса и масла, четыре соусника и восемнадцать соусных ложек, четыре разливные ложки и две рыбные с прорезью. К десерту стол предполагалось сервировать парой кофейников и молочников, двумя сахарницами с ложечками, не считая ещё четырех дюжин маленьких чайных ложечек, восьми дюжин ложек, вилок и ножей, а также восьми разнообразных подносов. В особый же прибор для завтрака включили восемнадцать тарелок, ложек, вилок и ножей, а также одну чашу и четыре кастрюли на поддонах, не были забыты необходимые для освещения шесть больших шандалов о четырёх подсвечниках каждый и дополнительно две дюжины одинаковых подсвечников.

( по Л.К.Кузнецовой ).

Знаменитые камни ( семьдесят первое упоминание ).

                    Ж Е М Ч У Ж И Н А   " П Е Л Е Г Р И Н А "

     История жемчужины "Пелегрина" охватывает более трёх веков. Не путайте её с "Перегриной". Оба названия звучат весьма сходно и, по сути, означают одно и то же - "странница". Масса "Пелегрины" примерно вдвое меньше - 133,16 гран. По одной из версий, эту жемчужину нашёл в XVI веке чернокожий раб на берегу острова Санта-Маргарита неподалёку от берегов Панамы. За свою находку счастливец получил свободу. Перуанский исследователь Инка Гарсиласо де ла Вега в своей книге "История государства Инков" упоминает эту жемчужину. Он пишет: " Эта жемчужина грушевидной формы была крупнее самого большого голубиного яйца. Она была оценена в 14400 дукатов, однако ювелир Его Католического Величества уроженец Милана Жакоб де Треццо заявил, что она стоит тридцать, а может пятьдесят, или даже сто тысяч дукатов и не имеет аналогов в мире". "Пелегрина" появилась в Европе в 1660 году. Король Испании Филипп IV подарил её своей дочери Марии Терезии, которая позже стала супругой короля Франции Людовика XIV. После кончины Марии Терезии в 1683 году о судьбе жемчужины хроники умалчивают. Известно лишь, что "Пелегрина" появилась в Петербурге в 1826 году и стала собственностью русских князей Юсуповых. Во время бурных революционных событий князь Феликс Юсупов вывез её за пределы страны. Вполне вероятно, что он хранил эту жемчужину до конца своей жизни. В 1953 году "Пелегрину" продали анонимному ювелиру из Женевы.

                    Ж Е М Ч У Ж И Н А   " Р Е Г Е Н Т А "

     Пятой по величине жемчужиной мира считается "Регента". Она имеет форму яйца и обладает массой в 337 гран. Уникальную жемчужину купил Наполеон Бонапарт для своей второй жены - Марии Луизы. От неё жемчужина перешла к Наполеону III, который был сыном брата неистового корсиканца. Затем камень оказался в руках Карла Фаберже. После революции жемчужина стала собственностью молодого Советского государства, но была продана за рубеж вместе с другими драгоценностями царской семьи. Затем уникальную жемчужину продали в 1998 году на аукционе "Кристис" за 1 400 000 долларов.

                    Т О П А З   Ч А Л М Е Р С А

     Второй по величине голубой топаз мира. По массе он уступает только топазу "Марбелла", его масса составляет 5899,5 карат. Увидеть воочию это чудо природы можно в Чикаго. Здесь находиться учреждённый в 1893 году Музей естественной истории им. Филда. Музей может похвастаться наиболее полным скелетом тираннозавра. Среди диковинок - огранённый в виде сердца топаз. Он был подарен музею неким Уильямом Чалмерсом и теперь носит его имя.

Петербург каменный ( восемнадцатое упоминание ).

      До середины XVIII века мосты в городе и его окрестностях строились из дерева. Каменные мосты начали появляться в Петербурге в 1760-е годы. Первые гранитные мосты, сохранившиеся до наших дней в первозданном виде, были построены на Дворцовой набережной через Зимнюю и Лебяжью канавки и Фонтанку. Два из них - Эрмитажный и Верхне-Лебяжий - однопролётные, третий - Прачечный - трёхпролётный. В 1920-е годы мосты эти были капитально отремонтированы, но архитектурно-художественный облик их полностью сохранился. Все они арочные, с плавно округлыми парапетами, примыкающими к парапетам набережных. Сложенные из серовато-красных овоидных гранитов рапакиви мосты прекрасно гармонируют со зданиями Эрмитажа, художественно оформленной оградой Летнего сада, великолепными дворцами, расположенными на Дворцовой набережной.

     Впоследствии на Зимней канавке было сооружено ещё два гранитных моста: Первый Зимний - в створе Большой Миллионной улицы, мост перенесён сюда в 1870 году с Красного канала, засыпанного при строительстве Мраморного дворца, и Второй Зимний мост, построенный в 1950-е годы в месте соединения Зимней канавки с Мойкой.

     Во второй половине XVIII века одновременно с созданием Екатерининского канала ( ныне канал Грибоедова ) через него были перекинуты два гранитных моста: на Невском проспекте - Казанский в 1766 году и на Гороховой улице - Каменный в 1776 году. В период строительства Казанского собора, в начале XIX века, мост был расширен до 90 метров и стал одним из самых широких петербургских мостов. В 1780-е годы на этом канале были построены три однотипных моста - Пикалов, Аларчин и Мало-Калинкинский, воздвигнутые на каменных, облицованных гранитом береговых устоях и мощных опорах ( "быках" ). Опоры мостов увенчаны гранитными обелисками на фигурных пьедесталах. Пикалов мост, сохранившийся в первозданном виде, является ценнейшим памятником архитектуры XVIII века. Облик двух других мостов после перестройки также сохранён.

     В конце XVIII - начале XIX века на каменных же опорах, облицованных гранитом, были воздвигнуты шесть мостом через Крюков канал. Эти мосты, за исключением Матвеева и Торгового, неоднократно перестраивались, но их внешний архитектурных облик сохранён прежний.

     В 1784-1788 годах через Фонтанку было перекинуто семь каменных мостов: Симеоновский ( Белинского ), Аничков, Чернышёва ( Ломоносова ), Семёновский, Обуховский, Измайловский, Стпро-Калинкинский. Мосты разводные, однотипные, оформленные монументальными гранитными башнями и обелисками. В середине XIX века разводные пролёты ликвидированы и башни остались только на двух мостах - Чернышёвом и Старо-Калинкинском.

     В 1940 году через Фонтанку на пересечении с Московским проспектом вместо старого Обуховского каменного моста построен новый, более широкий, железобетонный, отделанный гранитом. Общий силуэт его, монументальные береговые устои, гранитная облицовка арок, устоев, обелиски с фонарями - всё это, выполненное в мотивах архитектуры классицизма, соответствует облику каменных мостов XVIII века.

( по М.С.Зискнду ).

Яшма ( двадцать первое упоминание ).

      В октябре 1756 года каменотёсец Иван Красавин заложил пробный шурф на юго-западном берегу живописного южно-уральского озера Калкан у подножия пологого склона горы Сабинды в поисках объявленного башкирским старшиной Алтебаном Степановым "голубова яшмового каменья с синими прожилками", получившей имя от озера, должно быть, потому, что по цвету своему была более сродни холодной стально-серой озёрной глади, чем мягкой зелени берёзовых рощ склонов горы Сабинды.

     Большие запасы - около 3000 тонн - изрядная величина монолитов, доступность, близость дорог - всё говорило в пользу новой яшмы. Кроме неприметного серо-зелёного цвета. Но первые пробы рассеяли сомнения. Полировка открыла тончайшие переходы этого цвета: от таинственно притихших густо-болотных тонов к сдержанно-торжественному зелёно-стальному; от тёмно- и светло-серых к голубовато-серым, серым, белым; от однотонному к мелкопятнистому с чуть приметной облачностью. Теперь уже все три гранильные фабрики России - в Петергофе, Екатеринбурге и Колывани - начали обработку калканского камня.

     Добыча велась с размахом. Об этом говорят две глубокие, густо поросшие березняком каменоломни, огромные, в 4-6 тонн, обомшелые монолиты, оставшиеся в берёзовом лесу на склоне горы от прежних разработок, отысканные в архивах отчётные цифры сезонной добычи, превышающие порой 80 тонн ( 5000 пудов ).

     С размахом велась и обработка. На Урале много серовато-зелёных и зелёных яшм. Чуть раньше калканской на берегах Аятского озера была найдена тёмно-серо-зелёная аятская яшма. В 1875 году в ознаменование реконструкции и расширения Петергофской гранильной фабрики из этого камня была сделана уникальная полуметровая богато изукрашенная серебром чернильница.

     С 1787 года известна светло-серая яшма со склонов Берпутинской горы. Яшма эта полюбилась своей неброской красотой, которую понимаешь не сразу. Д.Н.Мамин-Сибиряк писал; "Нужно с детства привыкнуть к этой незавидной серенькой природе, чтоб от души любоваться её скромными красками: невысокими горами, сплошь покрытыми хвойным лесом, глубокими горными долинами с говорливой рекой на самом дне да высоким прозрачным голубым небом, с которого волнами льётся свет на эти незамысловатые картины природы". Это ли не ключ к восприятию скромной красоты серого камня?

( по В.Б.Семёнову ).

Топаз ( шестнадцатое упоминание ).

     Сделаем выжимку из статьи "Топазы из округа Мейсон, Техас" ( журнал "Gems & Gemology" , авторы: Рой Басси, Дайан Имз, Мэтью Ф.Хардман, Кеннет Бефус, Цзыинь Сун. К сожалению, всю проделанную авторами работу, т.е. научную часть, мы не сможем привести, она трудна для понимания любителей. Поэтому ограничимся некоторыми общими сведениями об этом достаточно известном, но не имеющем значительного коммерческого значения месторождении.

     Техасские топазы генетически связаны с ниобий-иттрий-фтористыми пегматитами гранитов возвышенности Льяно, расположенной в центральном Техасе. Возвышенность сложена протерозойскими магматическими и метаморфическими породами возрастом от 1,0 до 1,3 млрд лет. Топаз находится в пегматитах по всей возвышенности, однако, ювелирный материал приурочен к западной части возвышенности, к гранитным плутонам Грит, Стритер и Катемси. Гранитные плутоны внедрялись в протерозойские сланцы и гнейсы, иногда они частично перекрыты песчаниками среднего кембрия, известняками мелового периода и четвертичным аллювием.

     Эвгедральный топаз кристаллизуется в виде кубических форм размером до одного сантиметра в относительно небольших пегматитах длиной от 10 см до 1 метра. Эти пегматиты состоят из микроклина, альбита, биотита, флюорита и кварца, часто находятся в зонах изменения, разложения минералов до глин. Топаз лишь в редких случаях добывается непосредственно из пегматитов. Такие первичные топазы часто имеют форму ромбической или квадратной призмы.

     Почти все техасские топазы добываются их аллювиальный россыпей, в основном, к югу и востоку от плутона Катемси. Топазы обладают повышенным удельным весом и накапливаются в так называемых "структурных ловушках" россыпей. Некоторые топазы сохраняют свои первичные грани, но большинство превращаются в округлую шлифованную гальку. Иногда, в этих россыпях отмечают корунд, в том числе рубин, но генетически он не связан с топазом.

      Поиск и добыча полезных ископаемых в Центральном Техасе имеет богатую историю, которая началась с поисков испанскими конкистадорами богатств, в т.ч. золота и знаменитых Семи городов Сибола. В 1893 году Джордж Кунц опубликовал первое сообщение о техасском топазе. Но промышленником пегматиты интересовали лишь как источник редкоземельных металлов. Поиск топазов в округе Мейсон был сезонным занятием местных старателей. Были найдены "карманы" - структурные ловушки в россыпях, содержащие десятки камней диаметром более одного сантиметра и весом от 8 до 926 карат. Здесь добыли камень весом почти 6000 карат, который стал самым крупным топазом, найденным когда-либо в Верхней Америке ( нравиться вместо Северная и Южная Америка писать Верхняя и Нижняя ). В основном встречались камни весом 1 - 10 карат. Сегодня запасы топаза здесь в значительной степени истощены, хорошие образцы встречаются гораздо реже.

     Авторы изучили 83 образца из округа Мейсон весом от 4 до 189 карат со средним весом 21 карат. Цвет образцов; бесцветные ( 47 % ), голубые ( 50 % ), остальные желтовато-коричневые. 75 % голубых топазов были очень светло-голубыми, а 19 % - светло-голубыми с насыщенными синими цветовыми зонами. Только 6% камней имели насыщенный синий цвет. Средний удельный вес составил 3,55; средний показатель преломления - 1,620. Техасские топазы обычно не свободны от включений. Только около 10 % материала можно использовать для огранки. Среди минеральных включений отмечаются: альбит, анортит, кварц, мусковит, псевдобрукит, рутил, колумбит-танталит.

Глиптика ( двадцать шестое упоминание ).

     В XIX веке в европейских столицах - Париже, Лондоне, Берлине - итальянские резчики вновь оттеснили местных мастеров. Искусство глиптики, крепко связанное с уходящими формами социального бытия, начало терять своих традиционных покровителей и заказчиков. Угрожающим стал и разрыв с "большим" искусством, всё более удаляющимся от классической ориентации. Как бы застыв в своих традиционных формах, глиптика была не способна откликнуться на радикально менявшиеся требования времени.

     С другой стороны, крушение феодального строя лишало резчиков традиционных покровителей и заказчиков, заставляя искать нового покупателя в лице буржуа-нувориша. Всё это в конечном счёте вело к утрате былого вкуса и мастерства. Признаки упадка, постепенно нарастая, уже к концу позапрошлого столетия привели к тому, что глиптика как живая мысль искусства покинула авансцену художественной жизни европейских народов, сохраняясь лишь в ремесленных поделках, рассчитанных на широкое потребление. Теперь предпочтение отдавалось не твёрдым камням, а материалам, более лёгким в обработке - раковинам, кости, кораллу и даже пластическим массам. Попытки возродить искусство резьбы по твёрдому камню столь редки, что пока, даже при отдельных удачах, не могут изменить создавшегося положения. "Забытое искусство" - грустный эпитет, которым обычно сопровождается упоминание о глиптике.

     В Россию инталии-печати проникали из Западной Европы начиная с XI века, а камеи - из Византии, хотя больше распространилась пришедшая оттуда же рельефная резьба на стеатите, шифере, сланцах, известняке. До нас дошло множество таких небольших рельефов с изображением архангелов, Георгия Победоносца и других святых, однако их можно отнести к камеям с большой долей условности. 

     Геммы включались как в оформление предметов православного культа - образков, панагий, окладов икон и богослужебных книг, другой церковной утвари, так и в декор мирских предметов - запон, ларцов, даже корон. Н.М.Карамзин в своей "Истории государства Российского" сообщил, что Борис Годунов пригласил в Москву и щедро вознаградил венецианца Франциска Асцентини, вырезавшего для него на агате сцену Распятия Христа.  

     В конце XVI и особенно широко в XVII веке бытовали перстни со вставками резных изумрудов, агатов, яшм. Немало их было и в царском обиходе. В описях Государственной казны и драгоценностей при упоминании резных камней бывает указано на "греческую", "фряжскую" ( итальянскую ), "царьградскую" ( константинопольскую ) работу, реже - "московскую". Нужно, однако, признать, что и сегодня нелегко отличить русскую резьбу от византийской или какой-либо иной.

     ( по Ю.О.Каган ). 

М.М.Постникова-Лосева

      Имя Марины Михайловны Постниковой-Лосевой прекрасно известно всем, кто имеет дело с ювелирным антиквариатом. Она - основатель науки о русском ювелирном искусстве ( я прекрасно знаю, что наука - коллективное творчество, питерцы и москвичи образуют разные научные школы и т.д., но всё же... ). При атрибуции антикварного ювелирного изделия мы пользуемся её книгами.

      Марина Михайловна в далёком 1924 году окончила отделение теории и истории искусства историко-филологического факультета МГУ. При этом, с 1919 года она работала в Оружейной палате, где организовала Отдел русского серебра. В 1931 году переходит на работу в отдел драгоценных металлов Государственного Исторического Музея, в котором проработала до самой кончины ( 1985 ). Доктор искусствоведения ( 1971 ), автор более 50 работ об искусстве, среди которых "Русские серебряные и золотые ковши" ( 1953 ), "Каталог русских эмалей на золотых и серебряных изделиях собрания ГИМ и его филиалов" ( 1962 ), "Русская золотая и серебряная скань" ( 1981 ), "Серебряных дел мастер" ( 1981 ) и другие. И , самая основная, настольная книга многих геммологов - " Русское ювелирное искусство, его центры и мастера XVI - XIX вв.", Москва, "Наука", 1974 - 371 стр. Выпускались и части этой книги, а именно - каталоги клейм.

     Эта книга, да и другие работы, даёт представление о путях развития русского ювелирного искусства, на её основе написано множество других работ. Каталог клейм имеет и большое практическое значение для полевого геммолога: то позвонят из епархии - принесли кадило XIX века, то из ломбарда для описания поступит серебряная посуда, то нужно оценить антикварные золотые изделия для суда... Спасибо, Марине Михайловне и множеству другим научным работникам, искусствоведам, заполняющих чистые листы истории искусства.

Петербургские ювелиры ( пятнадцатое упоминание ).

     Придворные заказы на серебряные вещи теперь от фабриканта Ивара-Венфельта Бука перешли к Георгиу-Фридриху Помо, которого предпочитали на русский лад именовать "Егором", а иногда даже называли на французский манер "Жоржем".

     Он родился в Петербурге у золотых дел мастера Германа-Фридриха Помо, проживавшего в 1774 году "во 2 Мещанской в доме медника Барбо". После обучения тайнам профессии у родителя Георг-Фридрих Помо стал в 1787 году подмастерьем и поселился со своим сотоварищем Фридрихом-Карлом Реймером "во 2 Мещанской под № 379". Между тем дела отца пошли настолько хорошо, что он сумел приобрести собственный особнячок на той же улице, только под № 307. В 1797 году молодой Георг-Фридрих порадовал отца, наконец-то получив статус серебряных дел мастера, причём талант и деловую хватку новенького настолько быстро оценили его коллеги по иностранному цеху, что всего через полтора десятилетия, в 1811 году избрали знатока избранной им профессии помощником старосты. Покинул сей мир прославленный серебряник Егор Помо не ранее 1825 года. 

     Вероятно, уже в подмастерьях Георг-Фридрих Помо зарекомендовал себя высококлассным специалистом, а поэтому свежеиспечённому серебряных дел мастеру сразу же поручили весьма ответственный заказ.

     Короновавшийся торжественно и с большой помпой в Москве 5 апреля 1797 года Павел I утвердил в этот день не только порядок престолонаследия, собственноручно возложив серебряный, сделанный Иваром-Венфельтом Буком, ковчег с этим важным документом в Успенском соборе, но и подписал установление об императорских русских орденах, согласно коему, все они объединялись в единый Российский Кавалерский орден.

     Обязанности господ кавалеров были именно рыцарские и христианские: защита убогих, сирых, неимущих. Попечению членов Ордена вверялись "Богу угодные и обществу полезные заведения" - воспитательные дома в Москве и Петербурге, московский Инвалидный дом, петербургская Екатерининская больница, прочие больницы и богадельни, а также школы. По представлению генерал-прокурора Сената князя Куракина назначили официалов Кавалерского ордена: одного обер-церемониймейстера, нескольких церемониймейстеров, секретарей и герольдов.

     Павел I самолично разработал все мельчайшие детали устава, правила ношения и пожалования орденами, порядок их старшинства, а также утвердил образцы орденских знаков и кавалерских костюмов. Одеяние герольдов ордена дополняли серебряные жезля, увенчанные золотыми навершиями, повторявшими орденский крест.

     Исполнить эти жезлы и поручили Егору Помо. Он украсил кресты наверший красными стёклами, имитирующими рубины, а также алмазами-розами и горным хрусталём, в центре же поместил финифтяные вставки. 

     Работы Помо весьма высоко ценились в российской столице. Сделанную им вещь не стыдно было подарить и самому императору. Недаром петербургское купечество, отлично знавшее толк  в серебре, обратилось к мастеру-умельцу, чтобы тот исполнил к коронации любимого внука незабвенной "матушки" Екатерины II не просто привычную солонку, а целое настольное украшение.

     В центре овального постамента с непременным пояском из плотно связанных лавров, переплетённым крест-накрест ленточками, дополненного изящной ажурной решёточкой из стеблей цветов с раскидистыми листьями, возвышается колонна - эмблема незыблемости государства. Но что только её не венчает! Тут и рог изобилия и свиток законов, и чаша весов, и держава, и скипетр, сжимаемый когтями орла. В клюве одной из голов орла, посаженной на изящно склоненную шею, зажата пальмовая ветвь. Над всем этим великолепием порхает амур, зажав в деснице венок победителя и пылающий факел, обозначающий бдение, мудрость, а также грядущее процветание. В левой же ручонке ( что ближе к сердцу ) малыш старается удержать над высоко поднятой второй головой российского орла ещё один венок, составленный всего из двух веток, но зато лавра и розы. Между ними вплетены буквы "IAE" под императорской короной, означающие ажурный вензель царственной четы. По обеим сторонам колонны отнюдь не случайно возвышаются два треножника, украшенные кольцами и свисающими цепочками. В античные времена их приносили в храмы как самый драгоценный дар, а теперь посвящали верховной чете земных богов. 

( по Л.К.Кузнецовой ).

Глиптика ( двадцать пятое упоминание ).

     Профильный портрет в глиптике и нумизматики был распространён с эллинистического времени и вплоть до конца эпохи Римской империи. Изображения парных мифологических персонажей ( Диоскуров, Зевса и Геры, Исиды и Сераписа ) постепенно заменялись портретами реальных исторических деятелей, правителей, представителей правящих династий. Прославленная камея Гонзага с профилями Арсинои и Птолемея Филадельфа являются ярким примером подобного типа парного профильного портрета обожествлённой царственной четы, предназначенного для демонстрации её права на власть.

     Особо стоит отметить разное взаиморасположение профилей. Головы лицом друг к другу традиционно трактуются как символ достижения согласия властителей или супругов в результате диалога. Иную смысловую нагрузку несёт форма "соединённые головы", когда один профиль слегка выступает из-за абриса другого. При таком положении очевидно, что пара смотрит в одном направлении, один является фоном для другого в прямом и переносном смысле, т.е. они обладают сходными взглядами, имеют общность в суждениях и единство во мнениях, что гарантирует успешное партнёрство и является залогом длительного сотрудничества.

     Античная камея по сей день сохраняет значение эталона классической красоты, чистого и строгого вкуса. Для всех последующих поколений она была символом приверженности античному идеалу, соответствовать которому навсегда осталось главным устремлением резчиков. Не удивительно поэтому, что выработанные в античности технические приёмы резьбы, законы композиционного и пластического решения, сюжетный и минералогический репертуар используемых для каждого вида гемм каменных пород сыграли исключительную роль в формировании стилевых основ послеантичной глиптики. Классичность - в буквальном смысле слова - определяла её значение в разные эпохи: периоды расцветов совпадали с периодами усиления интереса к античности, оживления её культа.

     Хотя принято считать, что классический идеал недостижим, приблизиться к нему раньше других удалось итальянским мастерам - ведь их родина была прямой наследницей античных традиций. В эпоху Возрождения Италия на только сама пережила бурный подъём камнерезного искусства, но и дала мощный импульс его развитию в странах Западной Европы, расположенных по другую сторону Альп. В XVIII столетии во Франции, Германии, Австрии, Англии сформировались национальные школы глиптики.

     После раскопок Геркуланума и Помпей страсть к собиранию гемм приобрела характер мании, её было принято сравнивать и эпидемией. Основными центрами поощрения новой резьбы, как и коллекционирования резных камней, становились дворы европейских монархов, иных светских и духовных правителей - искусство глиптики, исключительно трудоёмкое и дорогостоящее, требовало щедрого и устойчивого покровительства.

     Однако ценность, утончённость, интимный характер и долговечность гемм оказались в век эрудитов и коллекционеров созвучными не только сильным мира сего. Учёные находили в них неисчерпаемый источник знаний, художники - арсенал сюжетов и образов. Поэтому многие резчики, перестав быть придворными художниками, открыли свои ателье, в которых работали по заказам и на свободную продажу. Их роль в культурной жизни повысилась, многие из них были приняты в Академии художеств. Например, признанный глава европейской глиптики Джованни Пихлер - представитель знаменитой династии резчиков - был захоронен в римском Пантеоне.

     Когда спрос на геммы превысил предложение, специальные мануфактуры наполнили рынок имитациями и копиями резных камней. Каждый состоятельный человек, претендовавший на образованность и вкус, стремился стать обладателем если не подлинников, то хотя бы небольшой домашней дактилиотеки - так в древности назывались собрания оригинальных гемм, а в XVIII веке - и серии слепков с них, сопровождаемые каталогами и описаниями. Подобные серии, а также многочисленные трактаты и сборники с гравированными воспроизведениями античных резных камней стали необходимой принадлежностью гимназий, колледжей, публичный и домашних библиотек, университетов, академий.

( по Ю.О.Каган ).

Петербург каменный ( семнадцатое упоминание ).

     В советский период развернулись колоссальные работы по строительству новых набережных, реконструкции и капитальному ремонту старых, прослуживших около 200 лет. На Неве и рукавах её дельты созданы парадные, художественно оформленные гранитные набережные с удобными спусками к воде: Выборгская, Арсенальная, Свердловская на правом берегу реки, Робеспьера, Синопская, Фарфоровская у Володарского моста и Речного порта на левом берегу реки Невы; часть набережной Макарова на Малой Неве; Петроградская на левом берегу Большой Невки; набередные Малой и Средней Невки; набережные Ждановки, Карповки, Охты и др.; набережная Обводного канала.

     Общая протяжённость каменных набережных с применением гранитов, возведённых в советское время, составляет 50 километров. В строительстве их соблюдалась традиционная величавая строгость и монументальность петербургских набережных XVIII - XIX веков, присущие классицизму. Соответственно создавалось и их архитектурное убранство: подпорные каменные стенки, монолитные парапеты ( на невских берегах ), гранитные тумбы и чугунные решётки ( на других реках и каналах ), широкие лестницы и пристани, декорированные львами, сфинксами, шарами и т.д. В советское время добыча овоидных гранитов рапакиви не была возобновлена, и новые набережные сооружались из гранитов несколько иных типов, разрабатываемых с послевоенных времён на двух месторождениях Карельского перешейка Ленинградской области: Каарлахтинском ( Кузнечном ) и Возрождение.

     Каарлахтинские порфировидные граниты красного и розового цветов высокодекоративны и очень нарядны. Хотя по рисунку они резко отличаются от рапакиви, но в кованной ( тёсаной ) фактуре, в которой они применяются для парапетов, подпорных стенок, лестниц набережных, рисунок их мало заметен, а по общему колориту и облику они весьма сходны с гранитами старых петербургских набережных. Из каарлахтинских гранитов построены набережные Робеспьера, Арсенальная, частично Свердловская, являющиеся непосредственным продолжением и подобием прославленных набережных XVIII - XIX веков.

( по М.С.Зискинду ).