Петербургские ювелиры ( шестое упоминание ).

     Поскольку рукава платьев сделались совсем короткими, большую роль стали теперь играть браслеты. Чрезвычайно модно стали украшенные портретом близкого человека: их носили на левой руке как признак чувствительного сердца, отчего подобные браслеты называли по-французски "сантиман". 

     Львицы же света ввели обычай носить сразу три браслета: один - массивный, исполнявшийся из золота и драгоценных камней, второй - ажурный и сравнительно скромный, должен был поражать мастерством исполнения, а третий, дополняемый драгоценной застёжкой, сплетали из волос возлюбленного. Подобный набор назывался "союз роскоши, изящества и чувствительности".

     Вышивая своим любезным на память изысканные кошелёчки или кисеты, особенно нежные натуры использовали вместо нитей собственные локоны. Что уж говорить, если отважный полководец Наполеон Бонапарт успел в перерывах между сражениями написать обожаемой Жозефине, дабы любимая жёнушка прислала ему вместо нечаянно потерянной табакерки "другую, с плоской крышкой, на которой закажи сделать надпись из своих волос".

     Однако весьма неопрятная привычка нюхать табак постепенно уходила в прошлое. Сами же табакерки, хотя их и продолжали жаловать от Двора, всё больше снабжались "механикою и всяким тому подобным, смешным или полезным".

     Модницам уже было недостаточно, что все пальцы рук поверх перчаток, унизывались перстнями с бриллиантами. Некоторые франтихи, являясь в открытых сандалиях, кокетливо демонстрировали зовущие к поцелуям пальчики своих очаровательных ножек, сверкающие роскошными кольцами.

     Увлечение античностью ещё в конце XVIII века сделало популярными геммы, которые уже в конце царствования Екатерины II даже подбирались в парюры. Да и императрица Елизавета Алексеевна всё чаще предпочитала помимо обычных перстней с различными самоцветами жаловать от себя приближённым бриллиантовые "медальоны с антиками".

     С другой стороны, вынужденную моду на дешёвые украшения принесли в Россию европейские аристократы, разорённые революцией и войнами. Брюзгливый Филипп Филиппович Вигель недовольно ворчал, что в обнищавшей Франции "женщины, вместо алмазов, принуждены были украшаться камнями и мозаиками, их мужьями и родственниками награбленными в Италии. Нам и тут надобно было подражать. Бриллианты, коими наши дамы были так богаты, все попрятаны и предоставлены для ношения царской фамилии и купчихам. За неимоверную цену стали доставать резные камни, оправлять золотом и вставлять в браслеты и ожерелья. Это было гораздо античнее".

     Пользовались повышенным спросом пурпурные богемские гранаты-пиропы, зеленовато-голубая бирюза, радужные опалы, яркие кораллы и редкостного природного узора агаты. Но это поветрие продолжалось недолго, и вскоре "страсть к драгоценным камням царствовала в столице едва ли не сильнее ещё, чем в последующие десятилетия".

( по Л.К.Кузнецовой ). 

   

Канкринит и вишневит.

     Канкринит и вишневит относятся к фельдшпатоидам - сложным по составу щелочным минералам. Канкринит можно рассматривать как минеральный вид переменного состава, меняющегося он карбонатной разности ( собственно канкринита ) до сульфатной разности ( вишневита ). Канкринит описан в 1839 году и назван в честь министра финансов России графа Е.Ф.Канкрина ( 1774 - 1845 ). Вишневит впервые описал советский геолог Д.С.Белянкин в 1931 году, название новый минерал получил по Вишнёвым горам Урала.

     Минералы относятся к гексагональной сингонии, встречаются, как правило, в виде сплошных зернистых масс и вкраплений. Канкринит изредка представлен кристаллами призматического габитуса. Канкринит непрозрачный, полупрозрачный, вишневит непрозрачный, иногда просвечивает в тонких сколах.

     Цвета канкринита - бесцветный, жёлтый до медового, оранжевый, розовый до светло-красного, голубой, вишневита - синий. Цвета обусловлены карбонатными и сульфатными центрами минералов. Блеск стеклянный, на плоскостях спайности - с перламутровым отливом, на изломе - жирный. Твёрдость - 5 -6. Хрупкие. Спайность совершенная. Показатели преломления ниже кварца 1,49 - 1,52. Плотность - 2,42 - 2.50 ( канкринит ) и 2.30 ( вишневит ).

     Канкринит можно спутать с нефелином, вишневит с содалитом. Важный диагностический признак канкринита - растворение в соляной кислоте с шипением.

     Минералы представляют собой метасоматически изменённый  продукт нефелина в щелочных изверженных горных породах и их пегматитах. Встречается вместе с нефелином, содалитом, кальцитом, цеолитами, полевыми шпатами, эгирином, биотитом и т.д. Месторождения канкринита известны в России ( Урал, Тува ), США ( Мэн ), Канаде, Норвегии, Германии. Месторождения вишневита встречены в России ( Южный Урал, Кольский пол-в ), США ( Колорадо, Калифорния ), Шотландии и Финляндии.

     Минералы, прежде всего, имеют коллекционное значение, затем - ограниченное ювелирное использование. На рынке представлены штуфы, кабошоны, шары, яйца, приполировки. Когда-то в нашей мастерской сделали партию подсвечников и шкатулок из вишневита. Характерно, что в продажу они поступили как изделия из содалита ( более известного родственного минерала ). Канкринит и, в первую очередь, вишневит _ это редкие, но сравнительно недорогие поделочные материалы. Диапазон цен на отдельные изделия - от нескольких сотен рублей до первых тысяч.

Петербург каменный ( тринадцатое упоминание ).

     В оформлении интерьеров Мраморного дворца использованы различные сорта мраморов как отечественных, так и зарубежных месторождений, а также мраморная брекчия, лазурит и другие камни. Парадный двухсветный Мраморный ( Большой ) зал площадью 167 м2 и высотой 11,5 м расположен на втором этаже. В первоначальном варианте сохранился только нижний ярус стен. По всему периметру зал декорирован парными пилястрами коринфского ордера из розового белогорского мрамора. Пилястры стоят на мраморных пьедесталах серого, коричневого, серо-зелёного цвета с белыми прожилками, привезённых, по-видимому, из Италии. Стены зала также облицованы итальянскими цветными мраморами. Вставки в нижней части стен выполнены из мраморных брекчий, по-видимому, тивдийских ломок. В отделке зала использовался забайкальский лазурит.

     В 1844 - 1851 гг. при перестройке некоторых внутренних помещений дворца архитектором А.П.Брюлловым вблизи Парадного Мраморного зала создан Круглый зал, декорированный восемью колоннами из серого сердобольского гранита.

     Исключительная красота внешнего и внутреннего архитектурного оформления дворца обусловлена умелым использованием многообразной палитры естественных камней. В советское время продолжалось декорирование интерьеров дворца с применением естественных камней из разрабатываемых месторождений. Для этого использовались серовато-розовые трахитоидные граниты рапакиви месторождения Возрождения, каарлахтинские граниты и полированные лабродориты.

     Небольшой дворик-сад ( курдонер ) перед главным фасадом дворца со стороны Дворцовой набережной и со стороны ул. Халтурина украшены прекрасными оградами. Основание оград и четырёхгранные столбы, поддерживающие чугунные решётки, изготовлены из розового гранита рапакиви; вазы на столбах - из ревельского доломита.

( по М.С.Зискинду ).

     

Петербургские ювелиры ( пятое упоминание ).

     Большое декольте и открытая шея заставляют носить и склаважи, теперь представляющие собой ожерелья с низкоспускающейся на грудь сеткой прихотливо переплетающихся цепочек, дополненных вкраплениями камней в шатонах. Одно время "склаважем" называли "цепочки, связанные вензелевым шифром из крупных бриллиантов". Становится популярным появившийся около 1804 года склаваж - "франж" ( la frange ), поскольку на грудь щеголихи обильно свисал ряд близко прилегающих друг к другу подвесок, что они действительно напоминали густую бахрому.

     Большие и открытые медальоны возлежат на толстой золотой цепи, напоказ демонстрируя окружающим портрет наиболее любимого родственника владелицы. Но всё чаще с облегающей шею изящной цепочки как бы стекала на перси красавицы кокетливо колыхавшаяся подвеска с драгоценным самоцветом, давшая обозначение новому украшению, вначале называемому "куланой", то есть "струящейся", а позднее ( поскольку слово le coulant во французском языке мужского рода ) переименованному в "кулон". Не равнодушный к женским прелестям, истинный сын галантного "осьмнадцатого" века Гаврила Романович Державин не удержался и воспел модную новинку в стихотворении 1807 года "Цепочка":

     Послал середь сего листочка

     Из мелких колец тонку нить:

     Искусная сия цепочка

     Удобна грудь твою прикрыть.

     Нежные "Психеи" и "Хлои", в знак царящего в их сердцах приятного легкомыслия, дополняли пояса своих туникообразных воздушных кисейных платьиц изящно исполненными из золота бабочками или тюльпанами. Дамы щеголяли друг перед другом очень длинными, надетыми крест-накрест цепочками-"перевязями", или по-французски "сотуарами" ( le sautoir ). На них болтались часы, кошельки, зеркальца и прочие столь необходимые мелочи.

     Отнюдь не лишней оказывалась и маленькая книжечка-"карне" в оправе из слоновой кости, куда прелестница записывала для памяти: кому и какой танец она обещала на грядущем балу, чтобы не дай Бог не перепутать кавалеров. Строгий свет расценил бы подобную невнимательность за "отпечаток кокетства", и провинившейся приходилось ( дабы пропустить злополучный танец ) притвориться, что на неё вдруг нахлынула неодолимая усталость. Да и в середине меркантильного века, когда на левом плече модной красавицы обязательно пришпиливались цветы, в книжке о правилах хорошего тона высказывалось пожелание, "чтобы таблетки, привешиваемые на маленькой цепочке к букетьерке и служащие для записывания кадрилей, на которые дама ангажирована, вошли во всеобщее употребление".

     Подвешивая же часы к "штучке, величиною с ладонь, представляющей лиру", очаровательницы заодно намекали на свою верность в любви, сравнивая себя с Сафо. Ведь знаменитая античная поэтесса, напрасно бряцавшая на струнах лиры и певшая строфы, полные страсти, перед бездушным красавцем Фаоном, не смогла перенести измены любимого и покончила с собой, бросившись с высокой скалы в бурное море.

( по Л.К.Кузнецовой ).

Клер Филлипс

      Клер Филлипс, куратор ювелирной коллекции музея Виктории и Альберта, выпустила интересную книгу "Ювелирное искусство. От Средних веков до наших дней". Напомним, что она является автором ряда монографий, среди которых "Ювелирное искусство от античности до наших дней" и "Драгоценности Tiffany, 1837 - 1987". 

     В аннотации сказано: В этом роскошном подарочном издании прослежена история европейского ювелирного искусства от Средних веков до наших дней. Искусствовед и куратор одного из богатейших ювелирных собраний мира - коллекции лондонского музея Виктории и Альберта - разворачивает захватывающую панораму: религиозное искусство и возрождение античности, "залоги любви" и викторианский траур, Движение искусств и ремёсел, ар-нуво и ар-деко, Фаберже и Рене Лалик, легендарные фирмы Cartier и Tiffany, эпатажные и противоречивые авторские украшения современных художников - Саймона Костина, Стивена Уэбстера, Герды Флёкингер, Уэнди Ремшоу. Уникальна эта книга и потрясающими иллюстрациями - более 350 цветных фотографий высочайшего качества позволяют рассмотреть знаменитые ювелирные украшения в деталях, поэтому наверняка она станет источником вдохновения для художников и дизайнеров, искусствоведов и историков и для всех, кто неравнодушен к прекрасному.

     От себя добавим: в этом лондонском музее собрана действительно прекрасная коллекция ювелирных украшений, долгое время англичане могли брать во всём мире всё, что хотели, и человек, знакомый с искусствоведением, найдёт здесь немало знакомых фотографий. Недостаток книги - мелкий "антипенсионерский" шрифт, коем пишут состав лекарств на пузырьках. Но, иначе книга

разрослась бы до двух томов. Некоторые "вкусные" куски вы найдёте далее на нашем сайте, хотя профессионалу желательно иметь эту книгу если не на своём столе, то в своём шкафу.

Глиптика ( двадцать первое упоминание ).

     Только на этом этапе в искусстве античной глиптики формируется привычный для нас репертуар тематики, основные стилистические особенности и тот мажорный жизнеутверждающий дух, который присущ и другим видам искусства архаической Эллады. Очень многим греческие резчики Балканского полуострова обязаны своим соседям египтянам, финикийцам, жителям Эгейских островов и Ионии. Но заимствования ассимилируются и неузнаваемо преображаются под резцом эллинских художников. Мягкий юмор, явная любовь к повествовательности, тяга к жанру, декоративная узорчатость деталей - восходят к глубинным народным корням искусства. Пытливая внимательность к явлениям динамично меняющегося мира, элементы наивного реализма - это приметы эпохи, далёкой от консерватизма и застойности, эпохи, совпадающей с научным освоением мира и мирной экспансии архаической культуры, осваивающей ойкумену значительно большего охвата, чем доисторическая Греция.

     При первом же, даже поверхностном, знакомстве с любой коллекцией архаических гемм исследователя поражает разнообразие жанров. Анималистические сюжеты не менее распространены, чем в эгейской глиптике, но место фантастических и устрашающий чудищ теперь чаще занимают реальные, нередко домашние животные.

     Композиционно эти изображения безупречны. Если в эгейских анималистических геммах были даны интуитивно угаданные сложные картины реальной многоликой природы, то у архаичного мастера на первый план выступают важнейшие черты стиля, придающие логическую ясность изображениям: ритм, симметрия, равновесие. Такова львица на подписанной мастером Аристотейхом гемме, стоящая строго на прямой черте, обозначающей линию почвы. Или лев из Пантикапея, вышедший из-под резца близкого Аристотейху резчика, Движения лап, изогнутого хвоста хищника, даже условное фасовое изображение его морды - всё подчинено законам "эвритмии", отныне обязательным и для строителя храма, и для ваятеля куроса, и для скромного резчика гемм. 

     Фантастические существа под резцом архаических резчиков нередко приобретают не ужасный,  а скорее добродушный характер. В таком духе изображён кентавр на гемме в Эрмитаже. Получеловек, полуконь, один из приглашённых на свадьбу царя Перифоя затевает пьяную потасовку, в одной руке он держит массивную кость с пиршественного стола, а другою пытается вырвать суковатое дерево. Но подгибающиеся ноги не держат тела хмельного кентавра, он обрушивается на землю, а на устах его блаженная пьяная улыбка.

( по О.Я.Неверову ).

Ещё раз об Александре Куприне

     Замечательный русский писатель Александр Куприн был любителем и знатоком драгоценных камней, что явно отражалось в его творчестве ( "Суламифь", "Изумруд", "Гранатовый браслет" и другие новеллы ). Мы не раз писали о нём. Добавляем к этому эпизод, описанный Корнеем Чуковским.

     "Куприн был чудесно вооружён всевозможными практическими знаниями: знал толк в лошадях, собаках, мог часами говорить о своих наблюдениях над рыбами, деревьями, птицами, отлично разбирался в самоцветах и драгоценных камнях.

     У меня до сих пор сохранился подписанный Александром Ивановичем документ об одном самоцвете, принадлежавшей артистке М.С.Марадудиной. Артистка уверяла, что камень - сапфир, Куприн утверждал, что она ошибается. По этому случаю он продиктовал мне такую бумагу:

     "Пари между А.И.Куприным и М.С.Марадудиной. Он, Куприн, утверждает, что камень, который она, М.С.Марадудина, носит на пальце, - жёлтый топаз. Она же в дерзостном и яростном ослеплении утверждает, что камень этот - жёлтый сапфир. 

     Выигравший потребует с проигравшей стороны всё, что хочет".

     Ниже рукой Куприна:

     "Сие моей подписью удостоверяю               А.Куприн".

     Нужно ли говорить, что пари было выиграно им: экспертиза установила, что камень Марадудиной не сапфир, а топаз.

     Пари состоялось в одном из модных игорных домов, где Куприн пропадал целыми сутками".