Яшма ( восемнадцатое упоминание ).

      В 1751 году оренбуржец Семён Черемисинов отыскал в старых чудских копьях близ озера Иртыш ( Южный Урал ) "камня крапчатого наподобие ясписа". В ноябре этого же года башкирский старшина Агилды Сатангулов объявил о найденной им "в полуденную сторону от Чебаркульской крепости, при речке Санарке, зелёной яшме". Ранней весной следующего года башкиры Умер ( Юмер ) Юмышев и Янгилды Биеклдишев обнаружили светло-зелёные яшмы на реках Бешеляк, Кандабулак и "камень подобный агату видом красной с белыми прожилками подобен мелкому глянду" на окружённой топкими болотами возвышенности в окрестности деревни Уразово. Эта была та самая уразовская яшма, что более известно под именем "великолепного мясного агата".

     Эта цепочка открытий, завершившаяся встречей с одной из красивейших южноуральских яшм, сразу же вытеснила среднеуральский камень. Это естественно. Там - скромная гамма массивных однотонных пород. Здесь - пиршество сочного цвета, глубокие контрасты "горячего" - красного и "холодного" - снежно-белого тонов. Стенки пустот и трещин занял лучисто-игольчатый халцедон. Оставшееся плотно заполнил грубозернистый белый непрозрачный кварц, причудливо ветвящийся, словно остов какого-то таинственного тела.

     Красота уразовского камня - мятежная красота. Трудно было поверить, что она подчиняется художнику. Но спустя полвека замечательный русский мастер архитектурно-декоративной формы А.Н.Воронихин, поклонник классики, строгих и простых контуров, изящных пропорций, отдал неуравновешенной красоте уразовской яшмы особое предпочтение. Как никто из его современников, А.Н.Воронихин был дерзок в работе с цветом, в поисках многокрасочных решений. Подчинить буйную фантазию природы ясной, завершённой, хорошо уравновешенной форме было его творческой задачей. И каждый раз решал он её блестяще.

     Вот одна из ваз. Сделана она в форме балясины. На её широких плечиках, опёршись о колонну венчика, стоят бронзовые фигуры египтян. Они строги. Задумчивы. Руки сложены на груди. Состояние покоя в окружении уразовской яшмы, той, о которой мы говорили как о самом мятежном камне! Поразительная простота, с которой художник сумел подчинить "состояние" камня настроению бронзовой пластики. Вытянутый по вертикале объём вазы расчленён по горизонтали мелкими простыми архитектурными профилями. Камень буквально разлинован ими, подчинён их ритму. Этот приём позволил художнику "успокоить" кружение цвета уразовской яшмы, совместить его со статикой бронзы.

     Зато в другом решении - в двух парных вазах, поступивших в Эрмитаж из Колыванской шлифовальной фабрики, уразовская яшма представлена во всей своей дикой неуёмной красе. Здесь бронца обхватами, в виде изящно вытянутых волют, властно стягивает от ножки до оплечья сильное округлое, почти сферическое тело вазы. Противоборство бронзы и камня аккумулируется в сильных телах рычащих бронзовых пантер, опирающихся о края вазы. Лишь полвека отделяет эти вазы от первых каменоломен южноуральских яшм, от времени, когда Россия не имела ни своего камня, ни традиций обработки твёрдых пород.

( по В.Б.Семёнову ).