Петербург каменный ( двадцать первое упоминание ).

      Большеохтинский мост через Неву, соединяющий левобережную часть города, расположенную вблизи Смольного, с Большой Охтой, построен в 1908 - 1911 гг. Разводная часть моста с шириной пролёта 48 метров декорирована четырьмя башнями, в которых размещены подъёмные механизмы. Устои моста и башни облицованы гранитами месторождения Антреа ( Каменногорское ). Эти же граниты использованы для лестниц, встроенных в прибрежные участки моста. В период строительства разрабатывалась розовато-серая разновидность гранитов. Ими же в 1910-е годы облицована гостиница "Астория".

     Последний построенный в царское время невский Дворцовый мост был воздвигнут в 1912 - 1916 гг. В эти годы шла Первая мировая война и отделка его не была полностью закончена. Художественная чугунная решётка перил была изготовлена и установлена в советское время ( 1931 г. ), и только в конце 1970-х годов завершилась облицовка "быков" гранитами Каарлахтинского месторождения, наиболее близкими по колориту выборгским гранитам.

     За советский период в Ленинграде было построено вновь около 120 и капитально перестроено более 100 старых мостов. Реконструкция старых мостов, как это видно на примере Литейного моста, выполнялась с сохранением их первоначального облика. В советское время мосты строятся в основном из железобетона с применением на многих их них декоративной отделки из природного камня. На Неве было построено два таких моста: Володарский и Александра Невского.

     Володарский мост открыт для движения в 1936 году. Этот огромный арочный мост с проезжей частью, подвешенный к железобетонным аркам, построен в створе Ивановской улицы на левом берегу Невы и Народной улицы на правом. В его архитектурной отделке применены тёмно-красные граниты месторождения Кашина гора. Из них выполнены обелиски, береговые устои, парапеты набережных, проходящих под мостом, облицованы монументальные мостовые опоры. 

     В 1965 году был введён в строй мост Александра Невского, перекинутый через Неву на правый берег в район малой Охты. Мост этот самый большой в городе - почти километровой длины, не декорирован. Природный камень здесь использован только для предмостных сооружений - береговых устоев, парапетов набережных, тоннелей и транспортных развязок. Это светло-серый с чуть розоватым оттенком гранит месторождения Возрождение. Этими гранитами облицованы также фасад гостиницы "Москва", выходящий на площадь Александра Невского, т и набережная Невы.

( по М.С.Зискинду ).

От Дж.Кунца - классика геммологии ( девятое упоминание ).

      Позвольте мне вторгнуться в адаптированное повествование классика цитатой профессора И.М.Фильштинского. Необходимость приведённой точки зрения будет необходима в дальнейшем рассмотрении вопроса о влиянии драгоценных камней на людей. Итак: "...в процессе создания мифа реальность, какой бы достоверной и очевидной она ни была, оказывается бессильной перед творимой коллективным сознанием легендой, отвечающей неким социально-психологическим потребностям общества определённого времени. Энергия противостояния мифа реальности не ослабевает под напором достоверных и широко публикуемых фактов. Мы имеем возможность убедиться в этом, будучи свидетелями новейшей истории. Напротив, противоборство с фактами придаёт мифу некоторую агрессивность. Так, на наших глазах рушиться старая просветительская утопия, согласно которой знание побеждает предрассудки и заблуждения".

     ( В моей юношеской библиотеке советского времени были десятки научно-популярных книг, изданных миллионными тиражами. Телевидение транслировало научную точку зрения, работало общество "Знание", издавались брошюры с разоблачением мифов... Но, иррациональная человеческая природа оказалась сильнее. Теперь, наоборот, учёные мировоззренческих наук ( биология, палеонтология, учение об эволюции, астрономия... ) выделены в отдельную компактную изолированную группу, не влияющие на взгляды и представления общества. Это не хорошо и не плохо. Это реальность человеческой натуры, которая не изменилась со времён неолитической революции. Будем действовать в этих условиях. - С.Ч. ).

     ( Вернёмся к тексту великого знатока камней ). Бесспорно, когда камни стали надевать появилась склонность соотносить те или иные события с их властью и влиянием. Таким образом, усилилась вера в их силу и, наконец, появилось убеждение, что в камнях живут могущественные духи. В этом случае, как и во многих других, первая инстинктивная человеческая оценка была самой верной, но потребовалось несколько веков просвещения, чтобы вернуть нам любовь к драгоценным камням только за их эстетическую красоту. Действительно, даже сегодня мы можем наблюдать власть слепых предрассудков в случае с опалом, который некоторые робкие люди едва осмеливаются носить, хотя три или четыре века назад этот камень считался сочетающим в себе все достоинства различных цветных и драгоценных камней, оттенки которых объединяются в его блеске.

     Подтверждением тому, что первобытные люди собирали и хранили яркие цветные предметы просто из-за их привлекательности, служит тот факт, что некоторые птицы небезразличны к камням. Например, достопримечательность Австралии - хламудера, похожая на ворона, после обустройства своего гнезда разбрасывает по земле пёструю гальку, напоминающую мозаичный узор. У входа накапливаются груды мелких костей, раковин, перьев и камней, пронесённых зачастую издалека и свидетельствующих о том, что они собирались птицей не наугад. 

     Теория о том, что цветные и блестящие камни отбирались и хранились человеком скорее за их красоту, а не как талисманы, подтверждается и сообщением о том, что тюлени очень тщательно отбирают гальку, которую затем проглатывают. Считается, что камешки халцедона и змеевика, которые находили в местах тюленьих лежбищ, были выплюнуты тюленями. 

Глиптика ( двадцать девятое упоминание ).

     Созданным в разных концах России миниатюрным каменным рельефам найти в своё время дорогу именно в Эрмитаж было делом естественным - ведь столичный музей и камнерезные фабрики не по названию одному, а по реальной принадлежности являлись императорскими. Дорога из Петергофа была простой и короткой, а камеи, исполненные на Урале и на Алтае, чаще всего преодолевали свой долгий и трудный путь в "укупоренных ящичках, обитых снаружи железом, а внутри кожей", медленно передвигаясь сушей и водой специально снаряжёнными обозами, загруженными вазами, чашами, канделябрами и иными большими и малыми каменными изделиями екатеринбургской и колыванской работы. 

     Обыкновенно на Пасху, реже на Рождество, изделия казённых камнерезных фабрик представлялись царской семье и двору и только после высочайшего одобрения - одни раньше, другие позже - передавались в Эрмитаж.

     В стенах музея судьбы крупногабаритных декоративных каменных изделий и миниатюрных камей складывались по-разному. Первые, в своей большей и лучшей части предназначавшиеся для украшения Зимнего дворца, Нового Эрмитажа и прилегающих к ним музейных зданий, предстали перед взорами посетителей, как только залы, анфилады, галереи, парадные лестницы музея открылись для широкой публики. Вторые же, влившись сразу при поступлении в малодоступное даже для специалистов многотысячное эрмитажное собрание резных камней, продолжали и в новых условиях оставаться скрытыми от "сторонних" глаз в музейных хранилищах.

     Просматривая "уральскую" часть коллекции, поражаешься сюжетному, композиционному и минералогическому богатству. Сперва перед глазами проходит вереница лиц, бюстов, фигур и групп, представляющих образы древневосточных, греческих и римских божеств, героев древнего эпоса и христианского вероучения. За этим "пантеоном" - длинная череда исторических портретов. Она начинается египетским фараоном, за ним идут философы, поэты, писатели Эллады, их сменяют правители и полководцы Древнего Рима. Далее один за другим следуют: зороастрийский жрец эпохи Сасанидов ( правящей династии Древнего Ирана в 224 - 651 гг ), полулегендарный основатель Саксонского герцогства Видукинд, лики живших в XVIII веке англичан - поэта эпохи Просвещения Александра Попа и красавицы Эммы Гамильтон. Эти персонажи, как бы случайно забредшие сюда с арены мировой истории, предваряют галерею портретов российских императоров и императриц. Не забыты, хотя их немного, изображения реальных и фантастических зверей и птиц.

     Столь ёмкое содержание пластически воплощено в миниатюрных медальонах с рельефными изображениями, вырезанными на двух-трёх, а иногда и четырёхслойных камнях высокой твёрдости, ленточного строения и природной полихромности: агатах, ониксах, сардониксах и их разновидностях, но чаще всего - на яшмах. Рельеф выступает над фоном, то мягко сочетаясь, то контрастируя с ним по тону и цвету. Размер самой маленькой камеи - 0,9*1,2, а самой крупной - 7,5*5,9 сантиметра.

( по Ю.О.Каган ).

Шедевры Средневековья.

     В Средневековье ювелирные украшения носили и мужчины, и женщины, и дети. Многие предметы, такие как пояса и круглые фибулы, играли функциональную роль в одежде; некоторые имели геральдическое значение, но чаще всего в них вкладывался религиозный смысл. В европейских украшениях того времени доминировали две темы: христианство и куртуазная любовь. Это наиболее явно отражено в фигуративных изображениях, также легко прослеживается в декоративных надписях, часто встречающихся на кольцах и кольцевых фибулах. На одном изделии могут быть использованы вступительные слова молитвы Деве Марии "Ave Maria gratia plena dom (" inus tecum )" ( Радуйся, Мария, благодати полная ( Господь с тобой ), а на другом встретим "Ami amet deli pencet" - "Подумай о друге, который тебя любит". Во многих украшениях религиозный и мирской смысл переплетались, особенно это заметно на роскошных чётках и розариях, по которым читали молитвы и которые гордо демонстрировались на портретах.

     Для ювелирных изделий предпочитали использовать золото и серебро, их украшали эмалью, чернением ( чёрный сплав серебра, серы и свинца ) и драгоценными камнями, особенно сапфирами, рубинами и жемчугом. До конца Средних веков камни чаще полировали, а не гранили, придавая им округлую форму и мягкие оттенки. Их выбирали не только за цвет, но также и за предположительные целительные и духовные силы, в которые охотно верили и о которых немало писали, в том числе в лапидариях - поэтических трактатах, посвящённым свойствам драгоценных камней. Согласно лапидарию Марбода, епископа Реннского ( XI век ), сапфир не только защищает от ран, мошенничества, страха и зависти, но и дарит умиротворение, лечит язвы, глаза и головные боли, а также помогает хранить целомудрие. Считалось, что просверленное в камне отверстие только усиливает его полезные свойства. Другим камням также приписывались самые разные чудесные способности: например, зубы окаменевшей рыбы, известные как "жабий камень", носили, чтобы исцелиться от водянки и хандры.

      Среди величайших шедевров средневекового ювелирного искусства - декоративные плакетки с эмалью, которые часто изображали сложные фигуративные сцены и использовались в переносных диптихах и триптихах, подвески в качестве наконечников поясов. Сначала рисунок гравировали на поверхности серебра или золота, затем наносили полупрозрачную эмаль различных цветов. Варьируя глубину гравировки и таким образом толщину эмали, можно было получить лёгкие затемнения. В большинстве случаев изображения были на религиозную тему, в основном это были сцены из Нового завета или из жития святых, хотя сцены из мирской жизни тоже встречались.

     Во второй половине XIII века рост благосостояния в Европе привёл к появлению спроса на ювелирные украшения за пределами двора. Впоследствии были приняты законы, по которым низшим слоям общества запрещалось носить драгоценности. В Англии в 1363 году Эдуард III запретил семьям ремесленников и йоменов ( мелких землевладельцев ) носить "пояса, ожерелья, застёжки, кольца, подвязки, броши, ленты, цепочки, тесьму, печати и любую другую вещь, в которой использовано золото или серебро". Но такие ограничения редко выполнялись.

( по Клер Филлипс ).

От Дж.Кунца - классика геммологии ( восьмое упоминание ).

     Использование драгоценных камней в качестве амулетов и талисманов упоминается во многих древних рукописях, и, как полагают некоторые учёные, именно из-за веры в волшебное могущество камей их чаще использовали как личные украшения. Конечно, сейчас очень сложно подтвердить или опровергнуть эту теорию, но даже в случае с самыми старыми текстами нужно принимать во внимание, что в них представлены отнюдь не первобытные условия. По этой причине некоторые исследователи предпочитали искать решение проблемы в обычаях и привычках так называемых нецивилизованных людей нашего времени; но нельзя забывать о том, что условия, кажущиеся нам рудиментарными, являются тем не менее результатом долгого процесса развития. Даже если это развитие остановилось сотни или тысячи леи назад, оно всё же потребовало значительного периода времени, чтобы превратиться в обычаи, существование которых находят среди нецивилизованных рас. Действительно, многие нецивилизованные народы имеют очень сложные обряды и ритуалы, свидетельствующие о значительной работе мысли.

     Фетишизм во всех его формах зависит от неполного понимания того, что представляет собой жизнь и сознательное существование. Воля и мысль относятся к неодушевлённым объектам. Это можно наблюдать у животных и совсем маленьких детей, считающих живым любой движущийся предмет. В случае с камнями, возможно, их считали жилищами духов, добрых и злых, и отбирали по естественной форме, напоминающей животное или часть тела человека. С другой стороны, ношение того, что называется драгоценными камнями, скорее всего, обусловлено их яркими цветами, привлекающими взгляд к владельцу драгоценностей, и желанием иметь какой-нибудь отличительный признак. 

     Похоже, что в этом заключается правдивое объяснение мотивов приобретения, хранения и ношения драгоценных камней. Так как сами по себе эти предметы неподвижны, они вряд ли внушали первобытным людям мысль о том, что они являются живыми существами; они не впечатляли своей массой, как большие камни, и вряд ли напоминали животное своей кристаллической формой. Скорее древних привлекал в драгоценных камнях только цвет и блеск. Вывод о том, какой эффект они производили на первобытных людей, можно сделать, наблюдая за маленькими детьми. Ребёнок не пугается малого, блестящего предмета, который ему показывают, и с удовольствием протягивает руку, чтобы потрогать, подержать, рассмотреть яркий цветной камень. Так как яркий предмет совершенно инертен и прост в обращении, у ребёнка нет особых оснований предполагать наличие в нём какой-то скрытой власти, способной нанести вред, и, таким образом, ничто не нарушает приятного ощущения, возникающего в зрительном нерве малыша от игры цвета. В этом наивном восхищении блестящими и цветными предметами ребёнок, без сомнения, является для нас примером умственного восприятия первобытного человека.

( Я, в своей теории, склонен даже на ранних этапах различать индийскую ( голкондскую ) цивилизацию истинных драгоценных камней от, например, китайской цивилизации с обожествлением жадеита ( нефрита ) и т.д. Об этом в другом месте. - С,Ч. ).

     Возможно, первые предметы личных украшений легко нанизывались или связывались друг с другом, например, раковины с отверстиями, блестящие семена, мягкие камни, в которых с помощью простейших инструментов легко проделывались дырочки. Более твёрдые камни, прежде чем их стали использовать для украшений, сохранялись как красивые игрушки.

     

Петербургские ювелиры ( восемнадцатое упоминание ).

      ФЁДОР ( ФРИДРИХ - ЙОЗЕФ ) КОЛЬБ.     Одним из лучших петербургских мастеров первой четверти XIX века по праву считался и Фридрих-Йозеф Кольб, прибывший в Северную Пальмиру в 1793 году из епископства Вюрцбург в Баварии. После сравнительно недолгих лет ученичества у известного золотых дел мастера Кристофа-Фридриха фон Мерца талантливый юноша получил в 1798 году статус подмастерья, а в мае 1806 года сам стал мастером иностранного цеха. Коллеги по ремеслу дважды, в 1822 и 1824 годах, выбирали своего достойного собрата помощником цехового старосты. У него, соединявшего опыт золотых и серебряных дел мастера со знанием тонкостей профессии ювелира ( здесь, скорее, закрепщика  - СЧ ), всегда было множество учеников.

     Те же 1820-е годы оказались для Кольба, теперь чаще именуемого на русский лад "Фёдором", особенно успешными. Он настолько быстро работал, что по три раза в год представлял в Пробирную Палатку для клеймения всевозможные ковши, лоханки, шандалы, перечницы, ложки, щипцы и прочее, необходимое для сервировки стола, а одновременно прекрасно справлялся с многочисленными заказами от Придворной Конторы. Работы мастера столь хороши, что в 1825 году ему доверили сделать чайный сервиз, преподнесённый вместе с великолепной коляской самим Николаем I своему шурину, принцу Вильгельму Оранскому, гостившему с супругой, великой княгиней Анной Павловной, у августейших русских родственников. ( В XIX - XX веках царская фамилия имела почти чистую немецкую кровь - СЧ ).

     В том же году Кольб сменил при Дворе не только бронзовых дел мастера Диннера, но и два года проработавшего там ( и даже пожертвовавшего ради этого купеческими выборами ) мастера-серебряника Якова Петрова, а затем заключил контракт с обязательством "делать, поправлять и очищать серебряные вещи для Высочайшего Двора".

     Фёдор Кольб хорошо был известен не только в Петербурге. Слава отличного серебряника докатилась даже до таганрогских обывателей. В 1817 году в далёком городишке ждали визита самого государя, а поэтому члены местного Греческого общества решили сделать императору Александру I подарок, напоминавший бы монарху об увиденных достопримечательностях благословенного края. В античные времена здесь жили древние греки, поклонявшиеся всемогущим богам-олимпийцам. Поэтому-то на серебряном блюде, на коем августейшему визитёру преподнесли традиционные хлеб-соль, высочайшее "вензелевое имя" окружали колесницы Зевса, Афины, Посейдона и Деметры. Между ними Кольб тщательно проработал мельчайшие детали, запечатлел роскошные виды окрестностей. 

     Фёдор Кольб много работал и по заказам вельмож. Для князя Юсупова он исполнил роскошный дежене ( как тогда называли сервиз для завтрака ).

( по Л.К.Кузнецовой ).

Знаменитые камни ( семьдесят третье упоминание ).

                     Т О П А З   " Э Л Ь Д О Р А Д О "

     Один из крупнейших огранённых топазов мира. Своё название получил по легендарной стране, полной золота и драгоценных камней. Наибольший вклад в создание этого мифа внёс историк XVII века Педро Симон. Именно его сочинения сделали существование страны, где "сокровища эти также обычны, как у нас обыкновенный булыжник", почти реальностью в умах тысяч старателей и первопроходцев. Топаз "Эльдорадо" нашли в 1984 году на территории бразильского штата Минас Жерайс. Его вес составлял целых 37 килограмм. К сожалению, лишь небольшая часть кристалла имела ювелирное качество, поэтому после огранки масса сократилась до 6,2 килограмма ( 31 000 карат ).

                    Т О П А З Ы   " Л И Н Д С Е Й "   И    " Ф Р И М Е Н "

     Это два крупных необработанных кристалла топаза. Их масса составляет 32 и 50,5 килограмм соответственно. Оба камня нашли на территории бразильского штата Минас Жерайс. Кристаллы имеют призматическую форму и поперечнополосатую окраску. В настоящее время топазы "Линдсей" и "Фримен" хранятся в коллекции Национального музея естественной истории в Вашингтоне.

                    Т О П А З   " М А Р Б Е Л Л А "

     Голубой топаз массой 8225 карат. Своё название камень получил по старинному андалузскому городку, расположенному на побережье Коста дель Соль. Именно здесь это чудо природы можно увидеть в местном музее. Говорят, что "Марбелла" - самый крупный в мире голубой огранённый топаз. Он обладает великолепным цветом и прозрачностью. Местные власти, решившие приобрести этот самоцвет, не просчитались. Многие туристы приезжают в городок Марбелла только для того, чтобы взглянуть на одноимённый топаз.

От Дж.Кунца - классика геммологии ( седьмое упоминание ).

      Запутанное происхождение преданий объясняет их почти необъяснимые противоречия в отношении свойств, приписываемым разным камням. Часто свойства одного камня приписывались другому, так что в более поздних работах по этому вопросу стало почти невозможно составить окончательное мнение об отличительных свойствах различных камней. Привычка копировать без разбора и критики всё, что попадётся под руку, и желание использовать как можно больше материала не менее характерны для писателей XVII и XVIII столетий, чем для авторов более поздних эпох. Это отчасти простительный и даже неизбежный недостаток, но его надо по возможности свести до минимума.

     Трактат, известный под названием "Кирианиды", был продуктом александрийской школы. Утверждалось, что это работа Гермеса Трисмегиста - имя, данное греками египетскому богу Тоту. В нём описывается один из видов гадания, именуемого литероманией, или гаданием по буквам алфавита. Четыре элемента - камень, птица, растение и рыба - присваивались каждой из двадцати четырёх букв греческого алфавита. Эти четыре элемента соединялись вместе в форме талисмана. Птица гравировалась на камне, а изображения рыбы и растения размещались на кольце, куда должен быть вставлен камень. 

     Другая, почти современная этому трактату работа - исключительно любопытный и интересный трактат святого Епифания, епископа из Констанцы, города на острове Кипр, о двенадцати драгоценных камнях нагрудника первосвященников. Это уникальное произведение составлено в форме письма, адресованное Диодору, епископу Тирскому, и прежде всего ценно тем, что является одной из первых попыток пролить свет на вопрос о подлинности двенадцати камней. Описываются также особые свойства каждого камня, и этот трактат можно считать прототипом всех христианских сочинений и символизме камней.

     Самый интересный средневековый трактат о свойствах драгоценных камней содержится в работе "О природе вещей" Томаса де Кантимпре ( 1201 - 1270 0, ученика Альберта Великого, написанной между 1230 и 1244 годами. Текст на латыне никогда не печатался, но около 1350 года книга была переведена на немецкий язык Конрадом фон Мегенбергом. Как это ни странно, но переводчик не знал имени автора и полагал, что он переводит работу Альберта Великого. Во многих случаях Томас де Кантимпре почти копирует утверждения древних авторов, но иногда даёт и новый материал или, по крайней мере, новую версию оригиналов.

     Известный средневековый философ и теолог Альберт Великий, бывший недолго епископом Ратисбонским, а впоследствии преподававший теологию в Парижском университете и чьим учеником был Фома Аквинский, всё же не был свободен от суеверный теорий своего времени, следы которых присутствуют в его многочисленных работах. Через много лет после его смерти некоторые материалы из его работ были опубликованы под названием "Секреты свойств трав, камней и животных".  

Яшма ( двадцать третье упоминание ).

     Библиотеку Зимнего дворца украшает ваза из калканской яшмы. На плинте надпись "Петергоф. 1776. Иосипп Боттом". Это одна из ранних ваз из калканского камня. Форма её проста и строга. Невысокий поддон, мягко моделированный скромным орнаментом, несёт крупное цилиндрическое тело. Лишённое украшений, оно воспринимается частью красивой яшмовой колонны. Цилиндр завершается тонкой цепочкой "жемчуга" и нешироким пояском акантовых листьев. На них, повторяя контуры поддона, покоится крышка. Неглубокий рельеф орнамента не мешает любоваться естественным рисунком камня. Но не это главное. яшмовый первенец останавливает внимание своими пропорциями, исполненными той классицистической строгости, которой славна эпоха В.И.Баженова, А.Ф.Казанова, И.Е.Старого.

     Пропорциями и зеркальным блеском полированной поверхности. Ваза удивляет не цветом камня, а способностью его принимать этот блеск, восхищает трудолюбием и мастерством исполнителей. Красота зеркального блеска и была первым из открытых художественных достоинств калканской яшмы. Есть у полированного калканского камня ещё удивительная особенность: отражая в себе окружающие предметы, она чутко воспринимает их цвет. Чем крупнее, строже объём, чем проще яшмовая форма, тем богаче жизнь камня, тем активнее вбирает он в себя краски интерьера, множит их в своей зеркальной поверхности. Серый цвет теплеет в окружении золотистой парчи, малинового штофа и становится холоднее среди голубого атласа. Потому-то непривычна тепла яшма вазы И.Боттома. Окружённая ореховым деревом книжных шкафов, золотом переплётов, она живёт красками и настроениями окружающей среды!

     А вазы-кратеры!? В пору празднеств они использовались в качестве светильников. На них надевали бронзовые обручи, несущие наподобие короны десятки светильников, сверкающих золотом, хрусталём. Нетрудно представить, как в таинственно притихшей зелени калканской яшмы трепещут язычки пламени, множаться бликами, зыбкими отсветами.

     В расчёте на это живое взаимодействие камня с пространством задумана архитектором И.И.Гальбергом, великолепная строгая ваза формы "Медичи", оконченная по его рисунку екатеринбургскими мастерами в 1840 году.

     В тени цвет калканской яшмы приобретает бОльшую плотность. В глубокой тени она становиться почти чёрной. Контрасты тени и света таят немало возможностей для художника. На внимании к этому построена форма парных ваз 1816 года, изготовленных в Екатеринбурге под руководством замечательного уральского мастера, скульптора и изобретателя Я.В.Коковина. На вазах нет украшений. Ничто не мешает ясной и чёткой игре света и тени. Низкая полусфера поддона решена в форме чаши и установлена на низкой приземистой ножке. Чаша несёт неширокий поясок, элегантно профилированную шейку и прикрыта полусферой крышки. Низкая посадка поддона поместила его полусферу в глубокую тень. Яшма здесь густа и насыщена. Поясок всегда ярко освещён и наполнен всеми красками интерьера - ваза стоит в Георгиевском зале Зимнего дворца. Прибавьте к этому превосходную полировку, открывшую лёгкую паутинку коричневых прожилок. Всё это заставляет забыть, что перед вами всего лишь однотонный камень.

( по В.Б.Семёнову ).

Неблагородные металлы

      Несмотря на меньшую ценность, неблагородные металлы использовались в ювелирном искусстве с незапамятных времён. В наибольшем количестве до наших дней дошли кольца. Например, в коллекции музея Виктории и Альберта присутствуют этрусские бронзовые кольца примерно 400 г. до н.э., римские - из железа, бронзы и свинца, англосаксонские - из кручёной проволоки и средневековые бронзовые кольца с печаткой. С V по VIII век при дворе Меровингов делали большие железные пряжки со вставками из серебра в виде сложных геометрических узоров. Ржавчина на них наглядно свидетельствует, почему так мало железных изделий дошло до наших дней и с чем связан тот факт, что предпочтение отдавали золоту.

     На неблагородные металлы часто накладывали серебро или золото, чтобы выдать за драгоценный металл. Также были созданы напоминающие золото сплавы, самый известный - пинчбек, который представляет собой смесь меди и цинка, изобретённый лондонским часовщиков Кристофером Пинчбеком ещё в 1732 году. 

     Ювелирные украшения из гранённой стали вошли в моду в конце XVIII века и оставались популярными на протяжении всего XIX века. Металлический блеск её гранённой поверхности создавал эффект, подобный марказиту, жёлто-серым кристаллам железного колчедана, который использовали в ювелирном деле примерно в то же время. В начале XIX века в Германии производили невероятно изящные украшения из чёрного металла; хотя они и были сделаны из простого материала, эти изделия очень ценились и иногда оправлялись золотом.

     Алюминий пользовался большой популярностью, после того как в 1850-х годах был открыт способ его переработки. Некоторое время он считался драгоценным металлом, поэтому около десяти лет его использовали наряду с золотом, затем улучшенные технологии сделали производство более лёгким и дешёвым, что привело к его обесцениванию. Цена на него упала очень резко: первый переработанный в 1854 году килограмм стоил 3000 франков, за пять лет цена упала до 400 франков, а в 1899 году его цена составила 3,5 франка.

     Затем использование алюминия в ювелирных изделиях возобновилось и видоизменилось благодаря таким мастерам, как британский ювелир Джейн Адам, которая окрашивает и окисляет его поверхность, чтобы создать многочисленные цвета. Подобные яркие поверхности получали и мастера, работающие с тугоплавкими металлами - титаном и ниобием, в то время как современные ювелиры в поисках альтернативных драгоценным металлам материалам исследуют красоту серых оттенков стали и железа.

( по Клер Филлипс ).

От дж.Кунца - классика геммологии ( шестое упоминание ).

      Основные литературные источники, описывающие талисманные и терапевтические свойства отдельных камней, можно разделить на несколько групп. Вначале это были книги либо о талисманах, либо о медицине, и лишь позднее появились произведения авторов, объединившие эти свойства камней. Плиний довольно неохотно описывает некоторые предрассудки, бытовавшие в его время, но в александрийской литературе II, III и IV столетий они представлены уже более широко. Об этом свидетельствуют мистические поэмы "Литика" и "Кирианиды", приписываемые Гермесу Трисмегисту, маленький трактат "На реках", сочинённый Плутархом, и, наконец, последняя, но не менее важная работа Дамигерона, написанная якобы арабским королём по имени Эвакс и посланная Тиберию и Нерону. ( Сейчас трудно представить, что были века, когда европейцы сочиняли что-то умное, но издавали эти работы как, будто бы, перевод арабских авторов. В общественном сознании иначе и быть не могло. Арабы считались непревзойдёнными мудрецами. Также важны были два века арабских побед над другими народами, когда некоторые христиане уже начинали считать свою веру неправильной из-за многочисленных побед мусульман. Конец славы арабской мудрости положило поражение у Пуатье. - С.Ч. ).

     О легендах, окружающих камни нагрудников первосвященников, и камни, заложенные в фундамент Нового Иерусалима, будет сказано в других главах.

     В VII, VII и IX веках, возможно в Малой Азии, появилась новая литература по этому вопросу. Некоторые из работ написаны на сирийском языке, а затем переведены на арабский. Другие были составлены на более позднем языке. Они были использованы при изготовлении надгробия Альфонса X Кастильского. Эта компиляция, существующая на испанском языке, датирована XIII столетием, но составлена на основе более раннего оригинала на халдейском. Нет сомнения, что многие индуистские суеверия, сохранившиеся в литературе Индии, воспроизведены в этих сирийско-арабских трудах, многие из которых в основном александрийского происхождения. Исторически это легко объяснимо: арабы во время своих обширных завоеваний впитывали и объединяли сведения, поступавшие прямо или косвенно с Востока и Запада.

     В XI веке появился замечательный поэтический трактат о свойствах драгоценных камней Марбодия, епископа Реннского. Часть материалов автор взял из трактата Дамигерона, он также свободно обращается к трудам Плиния. К Средним векам поэма Марбодия становиться известной преимущественно под названием "Лапидарии", большую часть поэмы составляют материалы средневековых авторов.